Этот фик просто мечта меломана. Всё что хочется - всё есть. Невероятная музыка, любимое отп и милота. На ночь - отличное чтиво и заряд позитива х)
"I don’t sing", Дерек/Стайлз, PG-13Название: I don’t singАвтор: la novocaina Бета: нет
Пейринг: Дерек/Стайлз
Рейтинг: PG-13
Жанр: canon!AU, romance, songfic
Размер: ~4000 слов
Disclaimer: Никакой выгоды не извлекаю. All is just for fun.
Warning: немного нецензурной лексики.
Summary: Стайлз не поет. Об этом знают все в Бикон-Хиллзе и чуть-чуть за его пределами.
A/N: Я хотела бы подарить этот фик замечательной, красивой и очень вдохновляющей на разные свершения
enchanted anna 
Улыбайся и свети, дорогая
A/N-2: Спасибо
Сабире за поддержку и совместный раскур травы
ну ты знаешь
)
читать дальшеСтайлз не поет. Об этом знают все в Бикон-Хиллзе и чуть-чуть за его пределами. Нет, он любит, напившись на вечеринке, погорланить какой-нибудь популярный хит или подпевать с утра радио, пока едет в колледж. Он может с непринужденной легкостью переложить любую песню на свой манер, срифмовать ее немножко по-другому, придав ей именно своего, Стайлза Стилински, шарма. Ну или дурачества, как часто повторяет Лидия, закатывая глаза, когда он снова безбожно стебется над Селеной Гомез или Майли Сайрус.
Стайлз всеяден, он, не поморщившись, послушает вечно страдающую Бритни Спирз, заест ее энергичным нью-металом от Limp Bizkit, добавит туда кантри от Тейлор Свифт и приправит старым добрым роком. Перемешать, но не взбалтывать — таков девиз его плейлистов в плеере, которые он составляет с особой тщательностью.
В общем, Стайлз обычный подросток для своих семнадцати лет, и он не поет. В Бикон-Хиллзе.
В Честере1 никто не знает Стайлза Стилински. Нет, там знакомы с шерифом Стилински, но Стайлз скорее съест микрофон, чем признается, кто он такой. Да, у него есть микрофон, и даже небольшая сцена в симпатичном уютном кафе, куда он устроился на подработку. Сорок миль2 от дома — и ни одной живой души в округе. Никого, кто сможет узнать его, никого, кто мог бы подойти, похлопать по плечу и сказать: «Йо, чувак, ну ты даешь». Просто Честер слишком маленький, и люди, наоборот, уезжают оттуда — в городки побольше, в мегаполисы, лишь бы вырваться из чересчур тесного пространства. Стайлз не жалуется. Публика довольно разношерстная, но в его выступлениях есть номера для всех возрастов. Он не певец в прямом смысле слова, скорее, шоумен. Шутит, иногда показывает сценки, но чаще именно поет. Ему несложно, зрители принимают его тепло и душевно, а сто баксов за пару часов работы приятно греют душу и горят в заднем кармане.
Скотт единственный, кто знает о работе Стайлза. Стайлз может на него положиться: Скотт никому не разболтает его секрет и никогда не придет на выступление. Он слишком занят, разрываясь между учебой, работой в ветклинике и Эллисон. А еще он не смеется над Стайлзом, ни разу не шутит насчет его таланта или музыкального вкуса. Впрочем, вряд ли будет шутить тот, кто по вечерам вставляет градусники в жопу орущим котам.
И все идет хорошо, просто отлично, пока в один прекрасный вечер не появляется Он. Как герой дамских романов, он привлекателен, загадочен и постоянно хмурит брови, поэтому Стайлз мысленно называет его с большой буквы. А еще он пялится, практически не моргая, на Стайлза в течение двух часов, чем навевает нехорошие мысли про жестоких убийц. Как только Стайлз заканчивает программу и откланивается, парень уходит. Он никогда не аплодирует, не улыбается, на его лице — всегда раздраженное выражение. И он постоянно один, никакой компании, ну, если не считать компанией бутылку пива и иногда — сочный стейк средней прожарки. Пожалуй, как-то раз Стайлз видел рядом с ним невысокого добродушного мужчину, с которым, кажется, работает Скотт, но это было почти месяц назад. Да, точно. Впервые этот угрюмый парень пришел в кафе месяц назад, занял место за дальним столом, заказал выпивку. Стайлз тогда сидел за барной стойкой и лениво осматривал публику. Одни и те же лица на протяжении вот уже полугода, новеньких почти не бывает. Поэтому появление Хмыря весьма оживило однообразную людскую массу.
Сегодня Стайлз не выступает. У него до сих пор побаливает горло после недавней ангины, да и идей для новых программ пока нет. Конечно, завсегдатаи примут его любым, и он может исполнить некоторые особо удачные номера на бис, как делал неоднократно, но ему хочется чего-то нового. Глотка свежего воздуха. В прошлый раз, прямо перед болезнью, он решил устроить вечер взрослых сказок. Он так и сказал: «Приходите, завтра будет весело». Народу набилось под завязку, столиков на всех не хватало, но в маленьких городках есть свои преимущества. Люди охотно подсаживались к своим знакомым или просто соседям по улице, и только за столом Хмыря никого, кроме него, не было. Все избегали его компании, и Стайлз вполне разделял народное мнение.
Выйдя на сцену в обычных джинсах и клетчатой рубашке, Стайлз выдержал паузу, а затем негромко поинтересовался у заинтригованной публики:
— Вы знаете, что я думаю о героях детских сказок? Ну, Русалочке там и ее принце? Красавице и чудовище? Сейчас я вам расскажу, — и Стайлз исполнил практически а-капелла набивший оскомину хит Sunrise Avenue, да-да, тот самый, где сказка идет не так, а пара расстается3.
— Если вы ждали, что я буду петь эротические баллады, раз у нас вечер взрослых сказок, то я вас расстрою, — усмехнулся Стайлз слегка озадаченным людям. — Мне еще столько не платят, да и в полицию я пока не хочу. Но мы же взрослые люди. Давайте вместе вспомним наши любимые истории и пофилософствуем о героях с точки зрения разума, а не бессмысленного и беспощадного детского желания смотреть мультики.
Люди смеялись — кто громко и взахлеб, кто тихо, прикрывая рот ладонью, а Стайлз говорил. Рассказывал анекдоты и разные вариации продолжения диснеевских сказок, заставляя публику держаться за животы или даже сочувствовать прекрасным, как на подбор, принцам и таким разным принцессам. Между делом он не забывал и про песни. О, его плейлист был идеален. Aerosmith с абсолютно наркоманской песней «Sunshine» хорошо вписался в историю про тяжелое детство Алисы. Замечательная композиция «SnowWhite» от In Strict Confidence преподнесла милую и добрую Белоснежку в новой роли. Кто знает, может, она любила побаловаться чем-то запретным4? Потому и не замечала, что живет в каком-то домике в лесу и общается с животными. «Как?» — вопрошал Стайлз со сцены, задирая руки. — «Мне было всего четыре, но я уже тогда знал, что кролики не разговаривают! Барсуки не умеют подметать! Впрочем, после этого мультика я пытался поэксплуатировать нашего старенького кота и сунул ему в лапы щетку, которой и получил по носу. Итог — разбитый нос, расцарапанные руки и мой первый нелюбимый диснеевский мультик. И это я еще не задавался вопросом, почему она живет с семью мужиками».
Песня Suzy Bogguss про Золушку5 отлично проиллюстрировала короткий монолог на тему: «Реальная жизнь после свадьбы». И так далее. Да, вечер определенно удался. Под конец Стайлз исполнил хулиганскую песню про трех поросят6 от Green Jelly, а затем без предупреждения и какой-либо подводки спел любимый трек «Волк у двери»7 от Radiohead. Пожалуй, это была единственная композиция, когда люди аплодировали именно за исполнение, не ожидая объяснений. Стайлз улыбнулся и, отдышавшись, сказал:
— Конечно, мы не можем обойти вниманием волков и оборотней. Песен много, я даже растерялся, что выбрать, что бы спеть про этих плохишей. Но нет ничего лучше классики. Предлагаю всем вместе расслабиться и повыть под старую добрую песню «Werewolves of London8».
Он не прогадал. Люди, смеясь, наперебой помогали ему выть, и выступление закончилось превосходно. Публика была счастлива, работодатель тоже, Стайлзу явно светила большая выручка. И только Хмырю все это веселье совсем не нравилось. Целую программу он просидел с выражением крайнего скептицизма на лице, а на “оборотнях” не выдержал и вышел из зала.
— Подумаешь, принц нашелся. Все ему не так, — ворчит Стайлз, вспоминая, как скривился этот странный парень напоследок. Словно Стайлз нанес ему личное оскорбление выбором песни. — О, легок на помине.
На этот раз Хмырь совсем не один. Стайлз наблюдает, как яркая, эффектная брюнетка садится рядом с ним за столик и уверенно кладет руку ему на бедро. Хмыль морщится, зовет официанта и пару раз смотрит на сцену. Но сегодня там никого нет.
— Обломись, чувак. Развлекай свою цыпочку сам, а Стайлз понаблюдает.
— Чего ты там бубнишь? — Айзек, новенький бармен, натирает до блеска чистую стойку и с любопытством смотрит на него.
— Да фигня, не бери в голову. Налей мне горячего молока, пожалуйста.
— Полбакса или ты исполнишь в следующий раз какую-нибудь из моих любимых песен, — будничным голосом отвечает Айзек, ставя перед ним стакан с до верха налитым молоком.
— Заметано, — Стайлз кивает на картонную подставку для пива, куда Айзек пишет свои музыкальные предпочтения. — Ты знаешь этого хмыря? — лениво, словно нехотя, интересуется Стайлз, забирая картонку, и глазами показывает на вечно недовольного ублюдка. Его девушка что-то долго рассказывает, ожидая хоть какую-то реакцию, а он продолжает сверлить невидящим взглядом пустую сцену. Придурок.
— Это Дерек, его тут все знают, — Айзек странно косится на Стайлза, будто хочет что-то добавить, но Стайлзу неинтересно.
— Он такой придурок, — бормочет он в стакан и в два глотка допивает молоко.
— Эээ…
Айзека перебивает телефонный звонок. Стайлз поднимает трубку, и через секунду его брови взлетают почти до кромки волос. Он быстро слезает со стула и выходит в неприметную дверь сразу за барной стойкой. Поднявшись на второй этаж, он без стука заходит в кабинет босса.
— Что это значит?
— Ты выйдешь и споешь пару песен, — мистер Харрис пожимает плечами, но Стайлз видит, что этот ублюдок нервничает. — Раз уж ты здесь.
— Так представьте, что меня нет. У меня выходной и больничный, — Стайлз показывает пальцами на горло, впрочем, его хриплого голоса вполне достаточно, чтобы нормальный человек понял: петь сейчас невозможно. Но Харрис никогда не был нормальным.
— Пару песен. Не так уж и сложно, Стайлз.
— Но почему? Что изменилось?
— Тебя заказали. Дерек Хейл, наш постоянный клиент, — Харрис пожимает плечами и садится за свой стол. Оглушенный новостью, Стайлз с недоверием пялится на босса, но тот невозмутимо смотрит в ответ. — Что?
— Этот Хмырь хочет, чтобы я пел?
— Этот Хмырь, как ты выражаешься, даже заплатил. Вот, — Харрис пододвигает Стайлзу сто баксов. — Слишком много, по-моему, но он настаивал.
— Он даже не поднимался сюда. Я бы заметил, — бормочет Стайлз, вертя в пальцах купюру и машинально ощупывая. Не фальшивая.
Харрис опять напрягается, а затем раздраженно машет рукой на дверь:
— Иди. Спой ему.
— Я не буду, — Стайлз кладет деньги на стол, старательно не показывая своего бешенства. Надо же. Вот так взял и запросил Стайлза, считая, что он бросится выполнять любое его желание за бабки! Урод. — Скажите ему, что меня нет. Все равно он меня не видел.
— Если бы тебя не было, я бы тебя вызвал сюда.
— Я не личная проститутка и не прислуга, чтобы меня можно было вызвать по телефону, — выплевывает Стайлз, скривившись. Ситуация давно уже не смешная, и, черт побери, он не до конца понимает, что же его так задевает. Уверенность Дерека, что Стайлз выступит, и его вечно кривая рожа или стопроцентная готовность Харриса прогнуться перед этим Хмырем? Прогнуться, забив на все договоренности и условия работы.
— Я твой директор, и я настаиваю, чтобы ты вышел и спел, — просто говорит Харрис. — В счет следующего рабочего дня. Это не обсуждается. Иди на сцену.
— Отлично, — цедит Стайлз, а потом садится напротив Харриса. Достав из принтера чистый лист, он быстро пишет заявление на увольнение и ставит размашистую подпись. — Всего хорошего, мистер Харрис.
— Стайлз, не истери.
— Я совершенно спокоен, — Стайлз улыбается и подносит ладонь к виску, чтобы отсалютовать опешившему бывшему боссу. — До свидания, мистер.
— Дерек просил спеть…
— Я сам выберу песню. Ему понравится, — ухмыляется Стайлз и закрывает за собой дверь.
Яркий свет слепит слезящиеся глаза, фоновая музыка стихает, а зал наполняется громкими аплодисментами. Его не ждали, люди удивлены, и Стайлз невесело хмыкает. Он тоже удивлен, что уж тут. Засунув руки в карманы старой, растянутой до неприличия худи, он откашливается и почти хрипит в микрофон.
— Вообще-то сегодня я не планировал выступать. И это даже не выступление. Так, пара песен для поднятия настроения, — Стайлз говорит нарочито небрежным тоном, но смотрит прямо на Дерека. Тот знакомо хмурится, но не отводит глаза. Пожалуй, он даже расслабляется. Откидывается назад, чуть сползая по сиденью, и, не обращая внимания на девушку, наблюдает за Стайлзом. И Стайлзу это совершенно не нравится. Взгляд Дерека напоминает ему тот единственный раз, когда Стайлз оказался на мушке у сотрудника полиции. Папа тогда показывал, как незаметно могут прятаться копы, тайно вести подозреваемого преступника или даже держать его на прицеле. Стайлз инстинктивно повел плечами, стремясь уйти от неприятного ощущения, и сделал знак Джону, отвечающему за музыку в кафе.
Харрис наверняка рвет на себя волосы в отчаянии, думает Стайлз и, мстительно улыбнувшись, погружается в песню. Да, это отличная композиция. Дереку стопроцентно понравится. Стайлз смеется и поет. Про нежелание взрослеть, про нежелание выступать, про слишком узкие джинсы (здесь он нарочно оттопыривает карманы и покачивается с пяток на носки) и то, что ноги совсем не слушаются его9. Осталось совсем чуть-чуть: немножко изменить слова и постебаться. Стайлз щурится, следя за реакцией Дерека, и вступает в припев:
I don't sing cause tonight you love somebody
Somebody new
I don't dance cause the moves don't want my body
I'll learn to hate them too
Now you dance to our songs — I need them too
I don't sing cause tonight you love somebody new
Стайлз не может похвастать стопроцентным зрением, но он видит, как дергается острый кадык на шее Дерека, как опасно сжимаются губы в тонкую линию. Стайлз подмигивает ему и отворачивается, продолжая петь. В конце концов, у него есть публика. Любимая, не догадывающаяся ни о чем, довольная публика.
***
— Торопишься?
Стайлз вздрагивает и от неожиданности задевает дверь своего джипа. Колено простреливает вспышкой боли, он шипит и, потирая ушибленное место, поворачивается к невидимому собеседнику.
Дерек насмешливо хмыкает и выходит из припаркованной рядом черной Камаро. Стайлз хочет отойти, всего на пару шагов, но его задница упирается в холодный бок машины, и пути назад нет.
— Вроде того. Что ты тут забыл?
Дерек не отвечает. Он демонстративно опирается о капот своей тачки и рассматривает Стайлза, словно не видел до этого миллион раз. Стайлз приподнимает брови, но Дерек молчит. Когда тишина неприлично затягивается, Стайлз кашляет, намереваясь послать Дерека к чертям собачьим, но не успевает.
— Ты меня бесишь, — спокойно сообщает ему Дерек. Даже не улыбается, когда у Стайлза отвисает челюсть.
— Прости? — переспрашивает офонаревший Стайлз, моментально забыв все другие слова, что для него крайне несвойственно.
— Ты меня бесишь, — снисходительно повторяет Дерек, а затем сует руку в карман. Стайлз непроизвольно дергается (в кино такие штучки не сулили ничего хорошего), но вместо ствола Дерек достает скомканный листок бумаги и бросает его в Стайлза.
Можно даже не разворачивать. Стайлз не телепат и не умеет читать мятые документы, но он прекрасно знает, что только что поймал.
— Слушай сюда, Красная Шапочка, — насмешливо говорит Дерек, и Стайлз, покраснев, неловко стягивает с головы капюшон своей красной толстовки, — Ты продолжаешь выступать на сцене. И продолжаешь петь.
— Шел бы ты, — огрызается Стайлз.
— Обычно ты более красноречив.
— Я сейчас не выступаю, и вообще, я же тебя бешу. Чего ты ко мне приебался?
Стайлз редко матерится, еще реже, чем поет в компании, но сейчас он устал. Адски, неимоверно устал. Почти две бессонные ночи, курсовая и лабораторный проект, плюс тренажерка, где остались все его силы. Стайлзу хочется только одного: придти домой, сожрать что-нибудь более-менее полезное и завалиться спать. Завтра выходной, и он планирует проваляться в постели до обеда, не меньше.
— Бесишь, — в третий раз подтверждает Дерек, а затем морщится, как от зубной боли. — Но выступаешь ты неплохо.
— Я рад, что ты оценил мой талант, — язвит Стайлз. — Так оценил, что даже попросил выступить для тебя лично. Я понятия не имею, чего ты там наобещал Харрису, но знаешь что? Вы оба меня достали. Я не вернусь. В Калифорнии полно баров и кафе, где я смогу продолжить свою скромную карьеру.
— Тогда мы встретимся там, — Дерек пожимает плечами и с явным удовольствием наблюдает за удивленным Стайлзом. — Мне, в общем-то, все равно, куда тебя занесет, но Честер гораздо ближе к Бикон-Хиллзу, чем какой-нибудь Рэдвей или Уиллитс.
Стайлз открывает рот, но в данной ситуации сказать ему нечего. По-хорошему, надо валить, и посбыстрее, потому что этот маньяк явно следил за ним, иначе откуда он знает, где живет Стайлз? Видимо, страх отражается у него на лице, потому что Дерек качает головой и говорит таким издевательски понимающим тоном, словно общается с пятилетним ребенком:
— Харрис сказал, где тебя найти.
— Понятно, — Дерек кивает и не двигается с места. Все также смотрит, словно ожидая ответа. — Я не Красная Шапочка, — запоздало возмущается Стайлз, когда молчание опять затягивается, а игра в гляделки ему откровенно надоедает. — Я пел про волка, а не про нее.
— Ты хоть раз видел волка? — почему-то раздраженно спрашивает Дерек, и когда Стайлз отрицательно мотает головой, фыркает. — А хочешь увидеть?
Нет, Стайлз не хочет. Он весь мокрый после тренировки и после душа, он еле стоит на ногах, а еще осенний ветер забирается под распахнутую рубашку и неприятно холодит влажные волосы. Дерек ждет, и Стайлз проклинает про себя свое извечное любопытство.
Потому что — кому он врет? — Стайлз хочет. Несмотря на то, что предложение откровенно смахивает на дешевый развод “Хочешь конфетку?”, которым маньяки соблазняют маленьких детей.
— Только быстро, — нарочно скучным голосом тянет Стайлз, как бы намекая, что времени у него не так уж и много.
— Ты и глазом моргнуть не успеешь, — уверяет его Дерек и широко распахивает дверцу своей машины. — Садись.
— Ага, разбежался, так я и сел. Поеду сразу за тобой.
— Трусишь?
Нет, Стайлз не трусит. Может, слегка опасается: Дерек ему практически не знаком, и его поведение в баре не способствует созданию хорошего образа. В памяти всплывает с десяток уголовных дел отца об особо тяжких преступлениях, с расчлененкой и кровью. Дерек все еще наблюдает за ним, практически не моргая — точно как маньяк, проносится в голове Стайлза, — и от этого взгляда неприятно сосет под ложечкой. Там, куда они поедут, ничего хорошего его не ждет.
Но блядь, как же любопытно.
Стайлз взвешивает все “за” и “против”, напоминая себе, что Дерека знают многие, тот же Айзек, например. К тому же, из фитнес-клуба как раз вываливаются Бойд и Эрика, его бывшие одноклассники. Они машут ему рукой и с явным интересом рассматривают тачку Дерека. Это решает все.
— В моем телефоне установлен специальный маячок, — будничным голосом сообщает Стайлз, пристегивая ремень безопасности. — И я сломаю тебе шею, если ты решишь на меня напасть. Я занимался карате.
Всего два месяца, но Дереку-то откуда об этом знать? Впрочем, тот покладисто кивает, явно забавляясь ситуацией, и заводит мотор. Они отъезжают не так уж и далеко, и все подозрения Стайлза моментально оправдываются, когда Дерек сворачивает в небольшой темный проулок. Короткие волосы на загривке встают дыбом, Стайлз до побелевших костяшек сжимает ключи от дома и хриплым голосом интересуется, что они забыли в этой дыре.
— Ты же хотел увидеть волка, — просто отвечает Дерек, нехорошо улыбаясь. — Смотри.
***
— У тебя стучат зубы.
— Нет.
— Да.
— Ты гребаный оборотень!
— Есть такое.
— Твою мать. Отвези меня быстро к моей машине!
— Мы туда уже едем. Прекрати психовать.
— Прекратить? Ты превратился в волка на моих глазах! В огромного волка с красными глазами и большими зубами!
— Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?.. — язвит Дерек, но, кажется, ему совсем не смешно.
— Заткнись!
— Стайлз, ты сам говорил, что плохие парни могут быть хорошими и наоборот.
— Это всего лишь выступление! Программа! Я порол чушь, меня несло, и я совершенно не думал, что столкнусь на деле со своей теорией. Оборотней нет! Они есть только в среднестатистическом кино! Это фантазия, выдумка, сказка! Оборотни не существуют. Ты — не существуешь.
— Охренительное заявление, — Дерек морщится и устало трет переносицу. — Приехали. Вали домой.
— Ну уж нет, — Стайлз воинственно цепляется за ремень безопасности и прищуривается. — Думаешь, все так просто?
— Ага. Все очень просто. Ты сейчас валишь домой, а завтра приходишь в бар и поешь свои идиотские песни, несешь ерунду со сцены… в общем, ведешь программу, — говорит Дерек, разблокировав двери. — Ты меня бесишь, Стайлз, но я хочу, чтобы ты выступал.
— Я тебе что, личный слуга?
— Нет, — Дерек смотрит серьезно, и Стайлз опять понимает, что ответ ему не понравится. — Ты в моей стае, и я теперь вынужден заботиться о тебе.
— В твоей стае? — кивок. — Вынужден заботиться? — еще один кивок и тяжелый, осуждающий взгляд. — Кажется, я что-то пропустил в своей жизни. Напомни-ка мне, когда я успел вписаться в этот блудняк?
— Когда я впервые пришел в твой бар, — сухо говорит Дерек и, пока Стайлз хватает ртом воздух, выталкивает его из Камаро. — До завтра, Стайлз.
— Я вообще-то не соглашался. Ты, наверное, под кайфом или...
Дерек его не слышит. Стайлз некоторое время стоит один на пустой стоянке, а потом сплевывает и забирается в свою машину. Подумать только, он еще внезапно и виноват, что Дерек решил забрать его в какую-то неведомую стаю. Отличный вечер, что уж там.
***
Стайлз не поет. Об этом знают все в Бикон-Хиллзе и чуть-чуть за его пределами. Нет, он продолжает время от времени выступать в Честере, но теперь его подработка сократилась до раза в неделю. Вместо развлечения славных и милых жителей городка Стайлз теперь предпочитает тусоваться в огромном лофте на последнем этаже высотки в деловом районе Бикон-Хиллза. У своего, на минуточку, официального бойфренда. Все такого же неразговорчивого, иногда недовольного и часто хмурящегося оборотня. Мифическая стая оказывается вовсе не мифической, и Стайлз долго приходит в себя, узнав, что обаятельный и безобидный Айзек обзавелся острыми когтями еще в прошлом году. А Эрика с Бойдом присоединились к Дереку и того раньше. Прежний мир рушится буквально на глазах, чтобы дать возможность новой реальности окрепнуть в жизни Стайлза. Реальности, где есть оборотни, прочие магические приблуды и даже охотники. Кстати, та девушка в кафе была альфой другой, враждебной стаи, куда набирали только альф. Хотела переманить к ним Дерека, как по секрету сообщил Айзек. И будничным тоном добавил, что это нормально: стаи грызутся, сливаются в одну или разделяются. И это в двадцать первом веке!
Так что нет, Стайлз не поет. Только дома, когда знает, что расположившийся рядом Дерек вслушивается в каждый звук. Стайлз любит развалиться поперек кровати с толстой тетрадкой, в которой составляет новые программы. Под рукой лежит айпод, его верный друг и помощник, а напротив неярко мерцает экран ноутбука с открытыми вкладками браузера. Стайлз дотошен, прорабатывает свое выступление до мелочей, и сидящие в баре люди не догадываются, что его спонтанность — это всегда тщательно выверенный план. Нет, Стайлз любит импровизировать, но его импровизация и вдохновение базируются на отличном знании тематики выступления.
Стайлз выступает каждое полнолуние. Дерек никогда не рассказывает, но Стайлз знает, что каким-то образом его треп помогает Дереку справляться с сидящим внутри зверем, абстрагироваться от снедающей его агрессии. Впрочем, наверное, дело не только в трепе, но Стайлзу все равно. Он любит полнолуния, потому что именно в эти ночи огромный черный волк лежит рядом и недовольно хмурится, когда Стайлз пропускает через пальцы жесткую шерсть. Стайлз не боится Дерека, любого Дерека, но не может не вздрагивать каждый раз, когда из горла зверя раздается тихий, предупреждающий рык. Всякий раз, когда Стайлз намеревается убрать руку. Поэтому зачастую он так и засыпает: посреди какого-нибудь сериала, с включенным лэптопом, и крупный хищник рядом. Дерек сам убирает ноутбук, плотно зашторивает окно, чтобы круглая, как блюдце, луна не заливала спальню холодным светом. Стайлз ворочается и бормочет что-то в подушку, умиротворенно сопит под тихий шелест страниц. Дерек никогда не спит в полнолуние, но с некоторых пор его начинает клонить в сон. Это хороший знак.
В Честере до сих пор не знают Стайлза Стилински, но теперь за столом Дерека сидит вся стая. Они всегда приезжают раньше, и торопливо приглаживающий отросшие волосы Стайлз знает, что Эрика наверняка понимающе ухмыльнется, едва он войдет в зал. Бойд стопроцентно будет торчать у стойки Айзека, который подмигнет Стайлзу и покажет глазами на воротник, намекая поднять его. Дерек не стесняется в выражении своих чувств, и Стайлз, в общем-то, не против. Совсем не против. Всеми руками “за”. Но у него выступление через десять минут, а Дерек целуется настолько умопомрачительно, что сила воли тает, как мороженое на солнце.
— Иди, — выдыхает Дерек, буквально выпинывая Стайлза из машины.
— Только после тебя. Ты же никогда не опаздывал на мои программы, — Стайлз играет бровями, расплываясь в довольной улыбке.
— Значит, приди так, чтобы я не опоздал. Споткнись где-нибудь.
— Если я споткнусь, то точно не будет никакого выступления. Я же стопудово раздеру себе колени, а еще...
— Иди уже, — Дерек выходит из Камаро и включает сигнализацию. — Бесишь.
— Ага. Я тебя тоже, — привычно отвечает Стайлз, скрываясь за дверью черного хода.
Когда Стайлз появляется на сцене, зрители встречают его аплодисментами, но все его внимание приковано к дальнему столику у стены. Эрика пускает пузыри в стакане с клубничной маргаритой, Бойд салютует ему бутылкой пива, а Дерек... Дерек сидит, как обычно, скрестив руки на груди и чуточку нахмурившись. Стайлз качает головой и весело здоровается с публикой.
— Всем привет, это снова я. Ну что, поехали?
КОНЕЦ
Песня-вдохновение для фика: Sunrise Avenue - I Don't Dance
Скачать бесплатно Sunrise Avenue - I Don't Dance на Muzebra.com.
__________
1 Честер (Chester, CA) — небольшой город на севере Калифорнии с численностью населения чуть больше 2000 человек.
2 ~65 км.
3 Sunrise Avenue, «Fairytale gone bad»
4 В песне поется про героин
5 «Hey, Cinderella»
6 «Three little pigs»
7 «Wolf at the door»
8 Исполняет Warren Zevon
9 Sunrise Avenue, «I don’t dance» (в фике Стайлз видоизменяет на I don’t sing («Я не пою»))