НЕТ ВРЕМЕНИ ОБЪЯСНЯТЬ! ТУТ АУ МАТЬ ВАШУ!
...я упоролся из-за этого

На широком плазменном экране происходило действо, которое подразумевало под собой мультфильм. Яркие, сочно прорисованные персонажи, отличающиеся особой колоритностью, мелькали, изображая экшн, который сводился к однобокому, но с глубоким моральным подтекстом, сюжету. Минимум высокопарных слов, максимум действия, к этому стоит ещё добавить звучащие изредка, но неизменно в нужный момент фразы, прошитые справедливостью, добротой и торжеством высших сил. Ах да, они ещё и поют. Прекрасные песни о любви, достижениях, поставленных целях и стремлении. Всё то, что должно взращиваться в ребёнке с самого раннего возраста.
Ни капли реальности. Ни крупинки здравого смысла. Всё держится на неебическом везении главного героя, его необъятной доброты, и системе: добро всегда побеждает зло. Детям в самый раз. Наверное, именно поэтому Шисуи заворожено наблюдает за действием происходящее на экране. Мальчик сидит перед телевизором на мягком ковре, но это даже не важно, ведь под его детскую задницу заботливо подложена подушка. В ногах стоит поднос, на котором исходит паром горячий шоколад, а в стеклянной вазочке выложены печенья. Однако Шисуи даже не замечает сладостей – настолько он заворожён мультфильмом. Сжимает пальчики в кулачки, периодически встряхивает ими, побуждая героя к решению, поддерживая и сопереживая. Через приоткрытый рот громко выходит воздух, когда он взволнованно выдыхает. Нет, Хомураби никогда не был педофилом, но отвернуться стоило.
- Что за хрень ты ему поставила? – Хомураби стряхнул пепел с изрядно истлевшей сигареты.
Лулу легла своим пятым размером на стол, сложила под грудью руки. Её взгляд был направлен на мальчика, она смотрела на него с той добротой и с той улыбкой, которые могут предназначаться только для детей. Лулу даже пропустила мимо своих ушей явное оскорбление.
- Геркулес. Мультик производства Диснея. В детстве я его очень любила. Красивый мультик, да и сейчас время от времени пересматриваю, - с особой теплотой в голосе ответила девушка, подпирая голову рукой.
Хомураби скривился, но промолчал. С тех пор, как в его жизни появился это маленькое недоразумение с медовыми глазами, Лулу практически поселилась в его квартире. Хомураби, конечно, кривил душой, но девушка по-настоящему помогала ему: готовила, присматривала за Шисуи, прибиралась, и ничего не требовала взамен. Если раньше за подобное можно было расплатиться сексом, то теперь она сама категорически против. Всё объясняется только лишь одной причиной: присутствием Шисуи. Хомураби не злился, не испытывал ненависти. В принципе, секс для него не самое важное в жизни, устроить перепихон по обоюдному желанию можно и на работе. Однако, снова кривя душой, Хомураби сам себе со скрипом признавался, что и ему самому неуютно банально подрочить, зная, что рядом есть Шисуи.
Кстати, подушку и поднос со сладостями были заботливо, но как можно менее заметно приготовлены именно Хомураби. Лулу сделала вид, что не сообразила, каким образом так получилось.
- Глупый мультик, - сказал Хомураби спустя некоторое время, вбивая бычок в днище пепельницы.
- Хей, разве когда ты был ребёнком, тебе не смотрел мультики? – возмущённо воскликнула Лулу, но не так громко, чтобы не отвлечь Шисуи.
Хомураби нехорошо улыбнулся. Очень нехорошо, Лулу прекрасно знала эту длинную улыбку, которая словно растягивала рот мужчины от уха до уха. Злая улыбка. Так и видеться, как между чёрных губ мелькнёт не то раздвоенный влажный язык, не то блеснут треугольники зубов. Девушка напряглась и подобралась, готовая в любой момент перетерпеть любые издевательства.
- Рассказать тебе, как проходило моё детство? – тем не менее, спросил Хомураби, продолжая так же улыбаться, и не дожидаясь ответа, продолжил: - С утра я получал пизды от отца, который уже был в синьку, потом получал пизды от матери, которая была не менее синяя, потом я шёл в школу, получал пизды там, потому что я был сранным колоритом и сыном пьяниц. Затем я шёл домой и снова получал пизды. Мать просто лупила и орала, как резанная, что я своим рождением испоганил ей всю жизнь. Отец же…отец же бил. Мать, меня. Ломал мне пальцы, обхаживал палками по спине, разбивал лицо, и выгонял на улицу – за бухлом. Мать просто насиловал, а потом выкидывал на улицу, где был я, который поднимал эту суку к себе на спину и тащил обратно домой. Кстати, видела этот шрам на руке? Прилетело осколком бутылки, это я ещё вовремя увернулся. Отец преподавал мне суровую науку жизни. Спасибо ему за это, кстати. Так что, детка, у меня не было времени на мультики.
Хомураби не жаловался, Лулу это прекрасно понимала. Он рассказывал этот ужас с неизменной улыбкой на лице, растягивая гласные так, словно говорит о чём-то таком приятном, что приносит удовлетворение от одного лишь воспоминания. Словно рассказывал о буферах своей новой любовницы, или о новой машине, или о том, как же прекрасно, когда у тебя куча бабла и ты ни от кого не зависишь. Лулу передёрнуло, раз, другой, она не сдержалась и отвернулась, задевая взглядом Шисуи, который всё так же сидел и смотрел мультик. Пальцы, скованные напряжением, разжались, оставляя на бледной коже предплечья красные полосы. Лулу давно знала Хомураби, она его ненавидела и любила, но видимо, любила всё-таки больше, чем ненавидела, ибо не могла взять и оставить. Стереть из своей жизни мразь по кличке Хомураби, дерьмо, которое называется его характером и ужас, что он несёт своими словами.
Правда, Лулу знала одну вещь, которая умоляла перед ней всей грехи Хомураби.
В комнате воцарилась тишина. До тех пор, пока не кончился мультик. По экрану замерцал чёрный экран, и высветились титры, за которыми играла закрывающая музыка.
Хомураби затушил очередную сигарету, а когда повернулся, то перед ним стоял Шисуи. Его личико выражало насупленную серьёзность. Такое выражение бывает, когда ребёнок пытается сказать, что-то, что по его разумению будет непонятно взрослым и он заранее в обиде не это. В руке у мальчика была картинка. Хомураби удивлённо вскинул бровь.
- Ну что, мелкий? Хочешь мне что-то показать?
Шисуи не менее серьёзно кивнул. Мальчик взял руку Хомураби, развернул её ладонью верх и положил картинку. Лулу с нарастающим интересом наблюдала и прятала улыбку, по крайней мере, пыталась, покусывая нижнюю губу.
- Ты похож на него. Это Аид, он повелитель царства мёртвых. Он главный злодей в мультике, - сказал Шисуи и спрятал руки за спину, ожидая реакции.
Лулу не сдержалась – расхохоталась, буквально уходя под стол. Хомураби бросил на неё холодный и одновременно уничтожающий взгляд. Мужчина взглянул на картинку. На ней был изображён брутальный и пафосный индивид, по всей видимости, бог смерти и прочего со стоящими синими волосами, зубастый, улыбка точь-в-точь раззявленная акулья пасть. Хомураби открыл рот, чтобы как-то прокомментировать это, но был перебит Шисуи.
- Ты похож на него. Он красивый, злой, но красивый. Мне он нравится и не нравится, - мальчик нахмурился, видимо для него такой спектр эмоций ещё был не совсем понятен. – Но ты не совсем он. Ты добрый, но похож на него. Красивый, но добрый. Ты не злодей. Красивый, как он, но добрый. Ты мне нравишься, без не нравишься.
Лулу настороженно выглядывала из-под стола, переводя взгляд с Шисуи на Хомураби и обратно, она ждала реакции, до зудящего любопытства. Хомураби молчал, он переваривал информацию, пытаясь её состыковать в себе со своими эмоциями и ощущениями. Шисуи же опустил глаз в пол, за спиной мял свои пальцы и словно ожидал, что его отругают.
Через несколько мгновений, для всех показавшихся очень долгими, Хомураби улыбнулся, настолько искренне, и так это было по-настоящему красиво, что у Лулу перехватило дыхание. Мужчина поднялся, подхватил настороженного Шисуи на руки, отдал ему рисунок и потрепал по малахитовым волосам.
- Посмотрим ещё один мультик? – не переставая улыбаться, спросил Хомураби.
Глаза у Шисуи загорелись как праздничные фонарики.
- Да! - мальчик весело и нетерпеливо всплеснул руками.
- Лулу, тащи эту свою Диснеевскую ересь. Будем просвещаться доброте и справедливости.